Десантник. Дорога в Москву  - Олег Таругин

Попал, мать вашу, точно попал! Заткнул гада! Поскольку достаточно сложно продолжать огонь с развороченной головой, большая часть которой осталась внутри отброшенной ударом пули пробитой навылет каски. А теперь поможем нашим.

Приняв из рук Ирки предпоследний «кекс», десантник торопливо перезаряжается. Установив пулемет поверх искромсанного пулями выворотня, бьет короткими, экономными очередями. Что, не нравится, гады? Кустики плохо от пуль защищают? Ну а как вы хотели? Бесплатная землица и белые рабы задаром не достаются, обманул вас Геббельс, тут сначала попотеть нужно, кровушкой эту самую землю полить. Причем желательно всей имеющейся в организме. В чем я вам сейчас активно и помогаю.

Уловив боковым зрением движение слева, Алексей торопливо дергает стволом. Пули рвут китель приподнявшегося над землей пехотинца с занесенной над головой гранатой, отбрасывая его назад. Выпавшая из руки М24 с курящейся дымком горящего замедлителя рукояткой падает в паре метров, заставляя ближайшего фрица судорожно дернуться в сторону. Поздно. Несильный взрыв подбрасывает комья земли и прелую листву, осколки прошивают тела оказавшихся в радиусе поражения фашистов.

Снова толчки отдачи в плечо и латунный отблеск дымящихся гильз на земле. Гитлеровцы больше не пытаются атаковать, долбят из зарослей беспокоящим огнем, прекрасно понимая, что скоро у русских просто закончатся боеприпасы. Снова оживает вражеский пулемет – то ли тот же самый, то ли уже другой. Леха невесело кривится: хреново. Патронов осталось полторы ленты, затем все, край. Одним «бластеро-пистолетом» в лесу много не навоюешь. Правда, есть еще «кругленькие», как их Васька обозвал, гранаты. Последний шанс уйти, так сказать.

– Ирк, давай последнюю коробку и ползи вон туда, прикрою! Сумку не бери, мешать станет! – орет десантник между двумя недлинными очередями.

– Держи, – кричит в ответ полуоглохшая Савушкина, двумя руками протягивая патронный короб. – Только никуда я ползти не собираюсь, вместе уйдем.

Последнюю фразу Леха не столько слышит, сколько читает по ее губам.

– Совсем сдурела?! Живо выполняй приказ!

– Обойдешься. Или вместе – или никак. А приказывать ты мне права не имеешь, у меня даже военника нет. И вообще, я в этом времени еще не родилась.

Пулемет снова плюется горячими гильзами, смертоносная строчка проходит по кустам, где Степанов замечает подозрительное шевеление. Еще одна очередь, теперь снова в направлении вражеского MG-Schütze[23]. Метрах в десяти, выбросив клуб сизого дыма, коротко хлопает граната. Укрыться метнувший ее фриц уже не успевает, отброшенный в заросли пулями. Да когда ж вы уйметесь-то уже?!

Отстраненно подивившись очередному неожиданному выверту женской логики, десантник бросает на девушку быстрый взгляд:

– Ир, очень прошу.

– Нет, – Савушкина зло кривит губы, решительно прижав к груди «колотушку». Судя по выражению лица, спорить бесполезно. – Только вместе. Стреляй давай.

– Ну и дура. Тогда сползи на самое дно и не высовывайся.

Добив ленту, Степанов уже не в крайний, а именно что в последний раз перезаряжает пулемет. Все, боеприпасов больше нет, аллес капут, как евроинтеграторы выражаются. Ну да и хрен с ними, с этими самыми общечеловеками. Полста патронов – тоже дело, повоюем немного напоследок.

Лязгнув затворной рамой, десантник прижимает к плечу затыльник, привычно фиксируя левой ладонью шейку приклада. Это есть наш последний и решительный, ага! Аж до самой железки. Ну, погнали…

* * *

Отпихнув ставший бесполезным МГ-34 – патроны все равно закончились, а тащить с собой лишние двенадцать кэгэ, учитывая их нынешнее положение и грядущую беготню по лесу, не хотелось совершенно, – Леха рывком выдернул испуганно зажимающую ладонями уши Савушкину из оставленной корнями выворотня ямы:

– Все, Ирк, повоевали, валим отсюда.

Присущая каждому профессиональному военному жаба попыталась было оспорить принятое решение, напирая на классическое «Пока оружие при тебе – ты боец, бросил – беглец», однако Степанов ее быстренько придушил. Во-первых, патронов, как уже говорилось, – ёк, во-вторых – ствол давно пора менять, поскольку начал ощутимо плеваться, а запасного не имеется от слова совсем. Разумеется, вероятность разжиться боеприпасами куда выше, чем найти новое оружие, да и закон подлости никто не отменял: бросил пулемет – тут же нашел патроны, которыми просто не из чего стрелять, но… смотри пункт два. Да и безоружным он себя не ощущал: будущанский «бластеро-пистолет», трофейный штык и полдесятка штурмовых гранат вселяли серьезную уверенность, что будет, чем фрицев осадить. Пусть даже он и убедился в не шибко высокой эффективности плазменного оружия в лесу.

Очередь пристрелявшегося немецкого пулеметчика, достать которого так и не удалось, с сухим стуком прошлась по стволу упавшей сосны. Среди рыжих сосновых иголок и сбитой пулями коры тускло отблескивали стреляные гильзы… много гильз, поскольку за пятнадцать минут боя десантник успел спалить все четыре пятидесятипатронных «кекса». Степанов невесело вздохнул: всего каких-то пятнадцать минут! Зато субъективно – полное ощущение, будто они уж часа два как воюют!

Следующая очередь прошлась выше. Пули впивались в брызгавшие щепой сосны, парочка противно визгнула в опасной близости от ничем не защищенной башки, и десантник понял, что медлить и дальше нельзя. Локтевских терминаторов рядом больше нет, так что снова приходится надеяться исключительно на себя, любимого, да на намертво вбитые во время службы в родной армии рефлексы. Метрах в десяти по флангам короткими очередями тарахтели оба трофейных машиненпистоля, и Батищева, и летуна – в отличие от него, взявшего на себя основную огневую поддержку, товарищи экономили боеприпасы.

– Васька, Михалыч, уходим! – прокричал Леха, надеясь, что друзья услышат. Блин, как же хреново, что радиосвязи больше нет! – Иначе оттеснят к оврагу, зажмут – и привет. Тупо гранатами забросают, от них даже наша навороченная одежка не спасет.

Выдернув из нагрудной кобуры «бластеро-пистолет», Степанов присел, прикидывая направление стрельбы, и трижды выпалил, каждый раз немного смещая тупорылый ствол. Первый плазмоид все-таки угодил в ствол молодого деревца, без особого труда перебив его, второй спалил, растеряв энергию, оказавшийся на директрисе разлапистый куст. Зато третий, похоже, достиг цели. Метрах в тридцати коротко полыхнуло, и доставивший столько проблем пулемет заткнулся повторно. Хотелось бы надеяться, теперь уже навсегда и третьего раза не будет.

Увлекая за собой девушку, Алексей отстраненно подумал, что так и не успел взглянуть на счетчик заряда, и потому даже не знает, надолго ли хватит батареи. Вопрос отнюдь не праздный, поскольку запасной у него нет – столь неожиданно вернувшийся из своего «Прекрасного далека» Локтев запасной отчего-то не прихватил. То ли позабыл в спешке, то ли в наличии не имелось. Но, как навскидку, раз тридцать-сорок он еще выстрелить сможет… наверное.